Перейти к содержанию

Рекомендуемые сообщения

Абазины - самонозвание Абаза, садзы (от абхазского асадзуа), абадзе (адыгский), джихи (убыхский), джики (грузинский), джикеты или джигеты (русский). В первой половине XIX в. занимали территорию между реками Хоста и Бэыбь (Гагрский хребет). На северо-западе граничили с убыхами, на юго-востоке - с абхазами. Самоназвание - садзе (абадзуа), абадзе. В литературе XIX в. садзами называли: 1) Все население горной и прибрежной части указанной территории; 2) Жителей ее прибрежной полосы.

 

В источниках XVII - первой половины XIX в. горное население было известно преимущественно под именем локальных rpyпп: Псху - у верховьев рек Бзыбь и Апста, Аибга (Айбога) - у верховьев реки Псоу, Ачипсы (Ахчипсы) - в верховьях Мзымты (Мдзымты), Чужгуча - на реке Чужипсы (приток Мзымты). Все эти горные общества объединялись названием адыгского (черкесского) происхождения - мдажьуи (варианты - мудавей, мдавей, медозюй), медовеевцы (русский). В качестве общего самоназвания этой группы могло выступать имя "садзуа".

 

Были известны еще два горных садзских общества: Чужи на реке Худапсы (Кудепста) и Чуа по реке Мца (Мацеста), в среде которых было распространено самоназвание "абадзе". На побережье от Хосты до Сочи включительно (как и в горах) садзы жили смешанно с убыхами. Среди приморских садских обществ, называвшихся чаще всего по фамилии князя или дворянина, известны такие как Арт (Арткуадж) на реке Худапсы; Аред (Аредба), Арыд, Ард близ устья Мзымты на мысе Адлер (от турецкого (Ардлылар); Геч (Кеч, Кяч), Гечба, Геч-куадж (правый берег реки Псоу, вблизи устья); Цан, Цанба, Цандрипш или Сандрипш (на реке Хашупсе); Баг, Багба, Багрипш в долине реки Бегерепста, недалеко от Гагр, Багрипш был последним садзским селением на границе с Абхазией.

 

Язык садзов принадлежит к западно-кавказской (адыго-абхазской) группе северокавказской языковой семьи. Все народы этой группы (адыги, абхазы, убыхи, в том числе садзы) имеют общее происхождение. Самой популярной и наиболее перспективной в научном плане считается так называемая малоазийская концепция раннего этногенеза адыго-абхазов. Согласно ей в формировании народов этой группы, на его начальной стадии, наряду с кавказскими автохтонными племенами приняли участие пришельцы из Малой Азии (Анатолии). Сторонники этой концепции связывают последних с хаттскими племенами - кашками (касками) и апешлайцами (абешла). Продвижение этих древнейших (доиндоевропейских) насельников Малой Азии относят обычно к II или к самому концу III-II тыс. до н.э. При этом признается этническое родство кавказских племен и хаттов.

 

Некоторые исследователи полагают, что общие элементы в языке и культуре хаттов и адыго-абхазов, наличие которых признается наукой, может объясняться не проникновением малоазийских племен и их интеграцией с кавказцами, а существовавшим в древности этническим родством обитателей Западного Кавказа и Малой Азии. Вместе с тем не отвергается и возможность миграционных движений отдельных групп хаттского населения на север, но предлагается относить их к концу неолита. Соглашаясь с тем, что адыги, абхазы, убыхи и абазины являются потомками местных кавказских племен эпохи позднего камня, исследователи расходятся в оценке степени их родства с хаттами. Так, часть ученых-кавказоведов полагает, что по отношению к адыгам хаттов следует рассматривать лишь в качестве языковых предков (т. е., язык пришельцев признается языком-победителем). В то же время праабхазы связываются с ним этническим родством. Этим объясняется несовпадение мнений относительно прародины адыго-абхазов. Согласно одной точке зрения колыбелью этих народов является западная часть Кавказа и прилегающие северо-восточные районы Малой Азии. Сторонники другой гипотезы ограничивают ее кавказскую составляющую восточным побережьем Черного моря или даже его частью - Колхидской экологической нишей. Действительно, о связи хаттов с народами Западного Кавказа говорят данные антропологии, лингвистики, этнографии (этнонимика, топонимика, мифология, религия). Общепризнанным является факт антропологического единства древнего населения Малой Азии и Западного Кавказа. Учеными установлено, что среди кавказцев распространен понтийский (или близкий к нему) антропологический тип, имеющий аналогии в Малой Азии. Считается, что основной ареал этого типа находился либо вне Кавказа, либо территория последнего входила в область формирования понтийского антропологического типа. Исследователи доказали, что кашки и абешла говорили на хаттском (или близком к нему) языке, который, как они полагают, по своей типологии или даже генетически близок к языкам адыго-абхазской группы, особенно к убыхскому языку. Предполагается, что названные племена, как и сами хатты, принадлежали к западно-кавказской группе древней северокавказской семьи языков. Родство кашков-абешла с адыгами, абхазами, убыхами и абазинами прослеживается, в частности, в сходстве их древнейших религиозных верований, мифологических сюжетов. Доказана связь некоторых главных божеств адыго-абхазского и хаттского пантеонов. К примеру, как в Малой Азии, так и в среде адыго-абхазов был широко распространен культ бога грозы и молнии (у хаттов - практически верховный бог). Признается даже, что эта традиция, видимо, идет из Малой Азии. Итак, можно допустить, что в течение II - начале I тыс. до н. э. прямые языковые предки адыгов переместились (по побережью через восточно-причерноморский коридор и перевалы) на северные склоны Западного Кавказа. Предки адыгов и убыхов заняли при этом нишу между Гагрским хребтом и Туапсе. Предки абхазов и абазин-садзов как первичная часть общности продолжала обитать в Колхиде, где их и застали античные авторы в лице санигов, абасгов (абазгов) и апсилов. Широкая культурная экспансия" из Колхиды по Черноморскому побережью - (до современного Геленджика) и далее, на северные склоны Западного и Центрального Кавказа, достигает апогея в IX-VII вв. до н. э. ("Колхидско-Кобанская металлургическая провинция") В дальнейшем происходит преимущественно миграция самих этнонимов. Так, древнее наименование "зихи" в раннем и развитом средневековье означало и адыгское население побережья. О зихах известно, что в I тыс. до н.э. они населяли, по-видимому, всю территорию на северо-запад от Гагрского хребта до реки Ахеунты (сопоставляется с реками Псоу, Мзымтой или Сочи). К II в. они переместились за реку Ахеунту и к V веку этноним "зихи" уже покрыл собой все племена Северо-восточного Причерноморья. "Зихия" Константина Багрянородного (X век) занимала территорию от реки Кубань (старое, черноморское русло) до Никопсиса (Никопсии). Границы между Зихией и Абасгией, крайней на северо-западе областью Абхазского царства проходила где-то по территории современной Абхазии, возможно у нынешнего поселка Цандрипш (Гантиади). Название "абаза" к VIII в. переместилось с территории исторической Абасгии (современный Гудаутский район Республики Абхазия) примерно до реки Хашупсе или Псоу, а затем по всему Черноморскому побережью вплоть до Анапы. Именно миграцией этнонима объяснить факт широкого использования источниками XVII - половины XIX в. термина "абаза" применительно к адыгскому (черкесскому) населению побережья. Авторы специальных работ последнего времени также не склонны считать реальным расселение самого народа абаза (абазин) в период средневекового и нового времени северо-западнее реки Сочи. Примерно на той же территории, которую прежде занимали ранние зихи, источниками вскоре фиксируются саниги, убыхи, абасги и, наконец, садзы. В первом ряду далеких предков садзов называют античных абасгов. Принято считать, что термин "абазги" является грецизированной формой местного этнонима "абаза" (самоназвание абазин). О существовании генетической связи садзов с санигами говорит, по мнению специалистов, сходство названия этого племени и известной садзской фамилии Цанба, а также производного от нее топонима Цандрипш или Сандрипш. Многие исследователи признают родство в прошлом садзов и убыхов. Подтверждением такой связи принято считать и данные турецкого путешественника середины XVII века Эвлии Челеби. Он называет среди горных "абазских" обществ область "Садша". Изучение содержащихся в труде Эвлии слов и выражений языка ее жителей, сопоставление этих данных с более поздними источниками позволили утверждать, что население названного общества говорило по-убыхски, т.е. было убыхами. Тем самым имя Садша связывается как с убыхами, так и садзами. Показательно, что по сведениям Эвлии Челеби убыхи-садша говорили и на адыгском (у автора - на черкесском) языке. Сообщение турецкого автора о "садша" Садша считается в кавказоведении первым упоминанием в источниках этнонима "садзы". Убыхское название садзов, "джихи", грузинское "джики" (в развитом средневековье), русское "джикеты" или "джигеты" увязывается с термином греческого происхождения "зихи", который, вероятно, восходит к самоназванию "адыги". Известно также, что этноним "джики" раннесредневековыми источниками распространялся обычно только на адыгов. Русскоязычный термин "дикеты" есть заимствованное и неточно понятое грузинское слово "Джикеты" ("страна джиков", т. е. зихов). Именем "джики", "джикеты" садзы себя не называли.

 

Родство исследуемых терминов и народов, скрывающихся за ними, а также между зихами, с одной стороны, и остальными племенами - с другой, признается большинством кавказоведов. В отношении этнической принадлежности садзов XVIII-XIX вв. мнения исследователей расходятся. Некоторые из них однозначно, другие и тени или иными оговорками считают их абхазами, и язык - диалектом абхазского языка. Определенная группа ученых-кавказоведов склонна видеть в садзах (прежде всего в приморских) южных абазин (абаза).

 

Сторонники абхазского происхождения северных абазин и садзов считают, что в их этногенезе (и всех абхазов вообще) участвовали абасги, апсилы и саниги. Абхазская народность, с их точки зрения, в общих чертах сложилась к VIII веку. Формирование же абазин произошло на их новой родине - северных склонах Большого Кавказского хребта, куда они переселились будучи абхазами. Другая часть исследователей полагает, что абазины как самостоятельная народность сложилась на южных склонах гор, включая Черноморское побережье. В ранней этногенезе абазин, считают они, приняли участие не только абасги, но и другие племена античного и раннесредневекового времени, в том числе убыхи и даже часть зихов. Однако, при этом основным этническим компонентом (ядром) абазинской народности явились абасги. Некоторые ученые называют их даже прямыми предками абазин (праабхазами). Сторонники второй точки зрения настаивают на том, что складывание абазинской средневековой народности завершилось к X веку. В дальнейшем большая часть абазин в разное время, преимущественно в XIV-XVII вв., отдельными группами, постепенно переселилась на Северный Кавказ. Среди причин миграций назывют как политические (внешнего и внутреннего порядка), так и социально-экономические. Это, прежде всего, недостаток земельных угодий на родине, а также активный рост численности населения в отдельные периоды истории. Некоторые разногласия возникают при определении места исхода абазин. Преобладающая точка зрения выводит предков северокавказских абазин из долин Мзымты, Бзыби и Кодора напрямую через перевалы Псеашха, Марух, Клухор. Переселение происходило постепенно: сначала, в верховья упомянутых рек, а затем, на северные склоны по соседству с кабардинцами. Согласно одному из абазинских преданий переселенцы двигались через горные перевалы между верховий рек Белой и Теберды. В других преданиях конкретно называется Клухорский и Марухский перевалы. Часть абазин выводится из центральной зоны горной Абхазии и Цебельды. Большинство исследователей первым письменным сообщением о пребывании абазин в верховьях Кубани и ее притоков считают свидетельство персидского летописца начала XV века Низама-ад-Дина Шами. В нем говорится о том, что Тимур-ленг (Тамерлан), пройдя в конце XIV века по верхней Кубани, оказался в местности "Абаса". Исходя из данных Эвлии Челеби (1641 г.) исследователи полагают, что в середине XVII века на Северном Кавказе уже обитали представители обеих ветвей абазин - тапантовцы (равнинные жители) и шкарауа или ашхарцы, т. е. горцы. Термин абазины имеет русское происхождение. Он образовался на основе самоназвания народа абаза и впервые зафиксирован русскими документами XVIII века. Употреблялся для обозначения северокавказской группы абаза. Первое же упоминание русскими источниками самоназвания абазин в форме "абеслинские" (князья) относится к середине XVI века и также обозначает абазин Северного Кавказа. В середине XIX века население Садзен-Джикетии состояло (по мнению Ф. Торнау) из 2,3 тыс. семей (11,5 тыс. человек). По другим сведениям в это время садзов было больше. В период русско-кавказской войны садзы (прежде всего горные) были известны как активные участники борьбы за независимость. В 1861 году они участвует в создании конфедеративного государства, субъектами которого стали Шапсугия, Убыхия, горная Абадзехия и Садзен-Джикетия. Централизованная власть принадлежала меджлису - черкесскому парламенту (Хасэ) В лице выборных представителей от названных округов. Ачипсувцы, аибговцы и прибрежные садзы вместе с убыхами и шапуугами возвели в долине реки Псахо (Мамайка), что вблизи Сочи, здание парламента, другие постройки. В последний год войны убыхи, шапсуги, хакучи и ачипсувцы (садзы) предпринимают ряд попыток остановить продвижение отряда генерала Геймана вглубь приморской Черкесии. 18 марта горцы дали бой русским войскам на реке Годлик, вблизи развалин старой крепости и большого аула (ныне поселок Нижняя Волконка). Поражение их открыло войскам путь в землю убыхов и садзов. Военные действия на побережье весной 1864 года завершились боем между царскими войсками и отрядами горных садзов - аибговцами, ачипсувцами и псхувцами. Столкновения продолжались 10 и 11 мая. Вскоре садзы начали покидать свои аулы и выходить к морю для отплытия в Турции. За короткое время садзы были вытеснены войсками со своих мест жительства. Согласно официальной русской, далеко неполной статистике в 1863-1964 годах в Турцию ушло около 20 тыс. садзов (бес псхувцев), т. е. все садзское население современного Сочи. Два садзских селения упоминаются в 1866 году. между Бзыбью и Хащупсе. Их исход относят к 1870-м годам. Потомки северокавказских и садзских махаджиров (изгнанников-переселенцев) рассеяны по разным странам мира. Они живут в Турции, Сирии, Иордании, Ливане, Египте, других государствах. Их самоназванием являются имена абаза, апсуа, часто - черкесы. Оставшиеся на своей исторической родине северные абазины проживают в настоящее время, в основном, в Карачаево-Черкесии...

 

Ты слышал, там в горах Кавказа

Живет народ такой «Абаза»?

Древнейшим здесь его зовут,

Родные горы берегут.

 

С времен древнейших начиная,

Кавказ - их родина святая,

В ущельях скальных обитая;

У склонов Бзыби и Лабы,

Урупа, Мдзымты и Шахи,

Создался древний их народ:

Звучит их шумный хоровод,

 

Танцуют, пляшут молодые

Лихой их танец « Кошара».

Невесту в дом заводят - «Да»!

Такой обычай древний их.

 

Здесь слово старцев берегут:

Совет их добрый стерегут.

О чести гор не забывая,

К Аллаху с совестью взывая,

Живут соседа уважая;

 

Добром встречают чужестранцев

И в дом скорей его ведут,

И к трапезе гостей зовут!

 

Список источников и литературы 1. Латышев В. В. Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе. СП-6, 1893. 2. Прокопий из Кесарии. Война с готами. М., 1950. 3. Эвлия-эфенди (Челеби). Путешествие турецкого туриста по восточному берегу Черного моря. /ЗООИД/.Одесса, 1875, Т.IX. 4. Люлье Л-Я. Черкесия. Историко-этнографические статьи. Северокавказский филиал традиционной культуры М.Ц.Т.К. "Возрождение", 1990. 5. История Абхазии. Учебное пособие. Сухум, 1991. 6. Воронов Ю. H. Древности Сочи и его окрестности. Краснодар, 1979. 7. Воронов Ю. Н. Абхазы - кто они? Гагра. 1993. 8. Анчабадзе З. В. Из истории средневековой Абхазии. Сухум, 1959. 9. Анчабадзе П. Д. Абаза. (К этно-культурной истории народов Северо-Западного Кавказа). КЭС, 1984, т. 8. 10. Волкова Н. Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа. М., 1973. 11. Инал-Ипа Ш. Д. Садзы. /Материалы к серии "Народы и культуры". Выпуск XXVIII. "Народы Кавказа", М., 1995. Книга 2. 12. Шакрыл К. С. Очерки по абхазо-адыгским языкам. Сухум, 1971. 13. Лавров Л. Н. Проблемы этногенеза кавказских горцев. /Историко-этнографические очерки Кавказа/. Л-д, 1978. 14. Абазины. Историко-этнографический очерк. Изд. Карачаево-Черкесского НИИ. Черкесск, 1989. 15. Анчабадзе Ю. Д., Волкова Н.Г. Этническая история Северного Кавказа XVI-XIX вв. /Народы Кавказа, кн.1. Материалы к серии "Народы и культуры"/. М., 1993. 16. Кунижева Л. З. Из истории формирования абазинского народа. /Журнал "Абаза", 1997, № 3. 17. Алексеева Е. П. О происхождении абазин и расселения их в средние века. /Проблема этнической истории народов Карачаево-Черкесии. Черкесск, 1980. 18. Шакирбай Г. З. Абхазские топонимы Большого Сочи. Сухум, 1978. 19. Дзидзария Г. А. Ф. Торнау и его кавказские материалы. М, 1976. 20. Услар П. К. О языке убыхов. /Этнография Кавказа/.Тифлис, 1887.

 

http://kmvline.ru/lib/krai/10.php

Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

В истории «Горы народов» — Кавказа — много страниц героических и трагических одновременно. Одна из таковых связана с богатым прошлым абазин — ныне одного из малых народов мира (по последней переписи 1989 года в границах СССР проживало около 35 000 и еще свыше 10 000 абазин живут в Турции). Сегодня преобладающая часть абазин — граждане Карачаево-Черкесской Республики, но и сейчас, и совсем недавно они были обитателями и тех земель Закубанья, которые стали основой Лабинского округа, как части Кубанской области.

 

«Абаза» — самоназвание народа, корни которого уходят в разноязыкую среду II тысячелетия до н. э., обитавшую на Черноморском побережье, в зоне нынешней границы между Абхазией и Россией. Язык абазин принадлежит к абхазо-адыгской ветви кавказских языков, что выдает глубокую родственность всех их носителей.

 

«В фонетическом отношении абазинский язык — один из самых сложных языков Кавказа. Письменность на нем была создана в 1932 года на основе латинской графики, а в 1938 году переведена на русскую. В городе Черкесске издаются учебники абазинского языка, художественная литература на абазинском языке и абазинская газета. По вероисповеданию современные абазины — мусульмане-сунниты. Из среды маленького абазинского народа вышли известные ученые и деятели культуры»... Так пишут сегодня специалисты...

 

А что предшествовало этому?

 

В течение XIV — XVI веков прямые предки абазин переселились с территории южной округи Туапсе на Северный Кавказ, где, обретя свою новую родину в ущельях и долинах рек Белая, Лаба, Уруп, Зеленчуки, разделились на две племенные группы: таланта (равнинники) и шкарауа (горцы). К топ далекой поре относятся правдивые сюжеты кабардинского фольклора, рассказывающие о «силе и многочислии» абазин; о том, что «частые взаимные ошибки и ссоры всегда оканчивались в пользу абазин», что старшего абазинского князя все окрестные племена очень почитали, а «все другие пши (князья) его боялись».

 

То была гордая и героическая эпоха в становлении абазинского народа! Но она же таила в себе смертельную опасность:-силою осваивая новые земли, абазины упоенно и почти беспрерывно воевали, враждовали с соседями. Сохранились предания и документы о войнах и набегах абазин на кабардинцев, карачаевцев, ногайцев, на своих собственных родичей-соотечественников, оставшихся на берегах Черного моря, на грузинские провинции и т. п. Изнурительными и крайне пагубными были внутренние трения, соперничество и междоусобицы среди разных «колен» абазин (лоовцев, дударуковцев, клычевцев, трамовцев, кузульбековцев, баракаевцев, шан-гиреевцев, баговцев и других), разность политики и поведения обитателей высокогорий и равнин восточной части Закубанья.

 

Некогда прочную, единую «племенную ткань» разрывали ц постоянно набирающие силу социальные противоречия. Широко, например, популярна у абазин «Песня Минат, дочери Кянджа Кыны», в которой с тоской и сердечной болью рассказывается о несчастной девушке-беднячке, ставшей добычей сластолюбивого князя из фамилии Лоовых:

 

...И Кубани теченье

От девических слез

В этот полдень весенний

На вершок поднялось.

Без надежды-опоры,

Мой родитель Кына.

В руки Лоовых своры

Я во власть отдана.

Без сестры и без брата

Я живу кое-как.

Я лишь тем виновата,

Что отец мой — бедняк.

Пусть аллах уничтожит

Их на все времена —

То, что сделать не может

Мой родитель Кына...

 

Все эти (и иные) обстоятельства постепенно, но весьма эффективно, подорвали былое могущество воинственного, скотоводческого (с небольшими навыками земледелия и ремесла) народа. Уже с середины XVI века, вступая на добровольной основе в подданство Московской Руси и ища у нее союзничества и защиты от захватнических притязаний Турции и Крымского ханства, абазинские князья из родов Лоовых, Клычевых, Дударуковых фигурируют как равноправные партнеры кабардинских феодальных владельцев, а их конные дружины и «пешие толпы абазинцев» сражаются вместе, отбивая натиск крымских войск, давая отпор беспочвенным притязаниям и претензиям Тарковского шамхала и грузинских областных правителей.

 

Равнинные абазины (таланта) вместе с адыгами стойко сопротивлялись турецко-крымской агрессии и при всяком удобном случае искали покровительства у Московского государства. В 1634 году, например, воеводы терского города сообщали в столицу, что из «абазинской землицы» прибыл к ним «Кумургука Отлепшукин Лоов» и рассказал, что «брат его больший Цека — абазинский владелец, с ним самим и братнею своей 12 человек, и со всеми своими абазинскими людьми. ._ прислали его, Кумургуку, бити челом тебе, государю,., чтобы ты, государь, их пожаловал, велел им всем быти под твоею государевою высокою рукою во всем твоем ведении навеки неотступно». Такие прошения возобновлялись не раз, подкреплялись взаимными конкретными делами.

 

Однако постепенно военно-общественныый вес абазинских предводителей падает: в 1652 году сильнейший из абазинских феодалов «Янхот Левов» (Лоов), принося очередную присягу Москве, именуется в документах не князем, а второстепенным титулом «мурза», причем в дальнейшем на лестнице феодальной горской иерархии некогда грозные абазинские князья были приравнены в правах и обязанностях к кабардинским узденям-дворянам.

 

К середине XVIII века абазины, прежде всего обитавшие на равнинах, и вовсе попали в прочную зависимость от кабардинских и бесленеевских («закубанские черкесы») князей, выплачивая им дань и подчиняясь в повседневной жизни. Тут-то ослабевший, подорвавший свои силы в войнах и междоусобицах, народ чашой испытал на себе произвол тех, кто спешил наверстать ранее упущенное. Став разменной монетой в политической борьбе разных княжеских группировок в Кабарде на фоне откровенного противоборства России и османско-крымских сил, абазины-тапантинцы на протяжении XVIII — середины XIX веков многократно принудительно переселялись с Кубани и ее притоков на реку Куму и обратно.

 

Порой, крымские ханы и кабардинские князья буквально разрывали на части селения, фамилии, семьи абазин: их не трогали человеческие драмы!

 

В конце концов большая часть тапантинцев возвратилась за Кубань, а меньшая осталась в Пятигорье, что разделило и еще более ослабило некогда самую дееспособную и влиятельную часть абазин. Случалось и так: весной 1807 года в Кубанский казачий полк, базировавшийся в станице Прочноокопской, были зачислены 20 абазин «горского владельца» Атажука Клычева...

 

В этом отношении шкарауавские селения, расположенные высоко й горах, до поры до времени были далеки от арены бурной политической и социальной борьбы. Однако и они оказались втянуты в нее, когда неизбежный процесс включения всего Закубанья в границы России принял откровенно военный характер, резко усугублявшийся заметным влиянием Турции на настроение и поведение единоверных ей исламских народов, в том числе и абазин.

 

Горькой и тяжелой оказалась для абазин первая половина XIX века. Тут смешалось все: и тяжелейшая эпидемия чумы с сопутствующим голодом, и жесткая, бессердечная карантинная практика царских властей, и феодальный беспредел кабардинских, ногайских и всяких иных претендентов на владение ими, и антироссийское лукавое «проповедничество» турецких эмиссаров, и репрессивные экспедиции имперских войск и встречные опустошительные набеги с гор. Кровавая летопись 1830 — 1850-х годов полна примеров героизма и жестокости, необузданного порыва и рассчетливой хитрости... Стоило кому-либо изъявить согласие о принятии российского подданства, как враждебные мстители творили свой произвол, вызывая ответные кары, на которые был горазд и умел генерал барон Засс, методично наступавший на Закубанье из Прочного Окопа, перекрывавший Урупской и Лабинской линиями привычные маршруты горских повстанцев.

 

Среди дошедших до нас изобразительных сюжетов, касающихся абазин, преобладают батальные зарисовки, сделанные кистью российских живописцев (профессионалов и любителей). Они отразили, в частности, и всеобщее обнищание народа.

 

Так, на акварели неизвестного художника изображена в 1842 году «сакля князя Аслан Бека Дударукова за Кубанью. С документальной точностью автор изобразил этнографические особенности внешнего вида дома и его скудный интерьер, включавший традиционный горский очаг, глиняную лежанку со скромной постелью, низенький круглый столик и широкие деревянные лавки, на которых сидят хозяин и гости за бедной трапезой. А ведь некогда род абазинских князей Дударуковых был богат и могущественен! Но все отняла война!

 

Да и как иначе, если тот же «Арслап Дударуков», переселившись в удобную местность «против Баталпашинской станицы» не раз испытал разорительные набеги «немирных сородичей», а князья Лоовы, ссорясь и мирясь со своими крестьянами, метались как в заколдованном круге, между верностью России и коварными происками против нее.

 

Но все чаще документы перечисляли абазинские «колена», которые «выселились из глухих гор и, покорствуя, являют частые примеры преданности своей, спокойно возделывая поля». Однако другие не ищут примирения, вновь и вновь горячат свою ненависть, надеясь на призрачный успех.

 

Абазины, маневрируя и лавируя в исключительно трудных условиях, искали и находили союзников. Они «оказывали буй-ственное неповиновение и дух возмущения и... берутся за оружие...» (так «доносил» один из царских военачальников). И вновь российские войска направлялись в ущелья и на хребты, в «экспедиции», чтобы «замирять» непокорных...

 

Летопись абазинского сопротивления вооруженному наступлению царизма пространна и горька. Чем более плотно входили в державную ткань равнинные тапантинцы, тем ожесточеннее отстаивали свою «горную и лесную свободу» (так оценивал ее А. С. Грибоедов) шкарауавцы. Внутри последних постепенно происходило размежевание тех, кто искал пути и средства примирения с Россией, надеясь на достойное обитание внутри ее границ, и более многочисленным «крылом» тех, кто готов был сражаться до конца, который неотвратимо приближался. Еще одну надежду давало, как будто бы, переселение в Турцию, куда зазывали ее агенты, лелея дальние антироссийские планы и куда подталкивала царская администрация, освобождавшая вновь приобретенные земли от «ненадежных и непокорных» Итог оказался воистину трагичен: волна мухаджирства (переселенчества) смела около 9/10 всего абазинского населения на Кубани. Всего 9921 человек из тех, кто называл себя «абаза», остался в Кубанской области к 1883 году, и они оказались игрушкой в руках административных «реформаторов»: абазинцев по приказу сгруппировали в несколько укрупненных селений, что безвозвратно нарушило традиционную племенную и общественную организацию много претерпевшего народа.

 

Исследования показывают, что во второй половине XIX века экономика абазинских аулов выправлялась, все более приходя в зависимость от интересов рынка. Царские чиновники свидетельствовали: «в последнее время замечено особое стремление туземцев-абазин к торговой промышленности».

 

Скотоводство у простых абазин из-за нехватки пастбищ хирело, сосредотачиваясь в руках небольшой наиболее зажиточной части народа. Крупные коневоды (Какушевы, Лоовы, Лавшаевы) занимались поставкой лошадей казачеству. А основная масса абазин имела ограниченное количество скота и прибегала к другим видам хозяйственной деятельности, среди которых на первый план выходили земледелие и отхожие промыслы. Последние особенно расширяли связи с русским населением Кубанской области, стимулировали внутреннюю торговлю, выводили на широкий всероссийский простор, порождали прослойку офицерской и гражданской интеллигенции.

 

За последующие сто лет численность российских абазинцев более чем утроилась, и, напротив, численность тех, кто сохранил себя абазинами в Турции, уменьшилась едва ли не в десять раз... Верно гласят абазинские пословицы: «Не собирайся жить там, где не покоятся твои предки», ибо «Чужой огонь — холоднее пурги»... Статистика показывает, что абазины, оставшиеся в Кубанской области, в большей части проживали компактно в Баталпашинском отделе. Но многие абазины (около тысячи) оказались разбросаны по адыгским, ногайским и карачаевским селением (Ульское, Кошехабль, Кургоковское, Урупское), в том числе и в нынешних Успенском и Отрадненском районах Краснодарского края. Несколько десятков абазин проживало тогда и в Армавире, куда к ним часто приезжали родственники и друзья из аулов...

 

И нет, пожалуй, сейчас более важной задачи для всех уцелевших «абаза», как консолидировать свои силы в деле возрождения самобытного культурно-национального комплекса, глубокого постижения результатов побед и поражений на долгом историческом пути своего народа, объединения мечтаний и мирных дел абазин всех возрастов, оказавшихся волею судеб и обстоятельств разъединенными труднопреодолимыми границами и далекими расстояниями. А нам — их соседям и землякам — проникнуться согревающим сердца осознанием прямой причастности к современному состоянию одного из российских народов, прожившего долгую и поучительную жизнь.

 

P.S. Современная численность в России — около 38 тысяч человек (по переписи 2002 года). Из них 32,3 тыс. проживает в Республике Карачаево-Черкесия, в том числе в сельской местности — 20,3 тысячи. Группы абазин проживают также в Республике Адыгея и районе Кисловодска (Ставропольский край — 3,3 тыс.). В 2006 году в результате референдума был образован Абазинский район Республики Карачаево-Черкесия, куда вошли абазинские аулы республики Кубина, Псыж, Эльбурган, Кара-Паго с административным центром в ауле Инжич-Чукун. Потомки абазин-мухаджиров живут в Турции, Сирии, Иордании, Ливане. Их численность оценивается в широких пределах: от 11 тыс. человек до 150 тыс. в одной лишь Турции. Многие из них перешли на турецкий язык, часть утратила абазинское самоназвание и смешалась с турками.

 

РЕКОМЕНДУЕМАЯ СПЕЦИАЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА:

 

Абазины. Историко-этнографический очерк. Черкесск. 1989.

Генко А. Н. Абазинский язык. М. 1955.

Данилова Е. Н. Абазины. Москва. 1984.

Зверева Ю. И. Поселения абазин в XIX — начале XX века (историко-этнографическое исследование). М. 1985.

Лавров Л. И. Абазины. // Кавказский этнографический сборник. Вып. I. M. 1955.

Пословицы и поговорки народов Карачаево-Черкесии. Черкесск. 1990.

Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Присоединяйтесь к обсуждению

Вы можете написать сейчас и зарегистрироваться позже. Если у вас есть аккаунт, авторизуйтесь, чтобы опубликовать от имени своего аккаунта.

Гость
Ответить в этой теме...

×   Вставлено с форматированием.   Вставить как обычный текст

  Разрешено использовать не более 75 эмодзи.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отображать как обычную ссылку

×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

×   Вы не можете вставлять изображения напрямую. Загружайте или вставляйте изображения по ссылке.

Загрузка...
×
×
  • Создать...